Гонения за рукопожатие, расстрел за частушку
Есть в советской истории нашей страны чёрные, постыдные страницы. Это время политических репрессий, большая часть которых пришлась на конец 20-х – середину 30-х годов 20 века. Сколько людей пострадали тогда безвинно, беззаконно, никто точно не знает до сих пор. Молох репрессий убийственным смерчем прошёлся и по нашему району. Пронзительные истории переживших эти страдания собраны в книге «Горит свеча над книгою судеб», авторами которой стали член Союза журналистов России, ветеран нашей газеты и правозащитница Наталья Рощина и сотрудник Публичной библиотеки Ирина Веселова. Предлагаем вашему вниманию отрывки из этой книги.
Из воспоминаний родниковца Якова Григорьевича Гусева об отце: «После гражданской войны, когда начала восстанавливаться наша промышленность, мануфактура «Большевик» добилась хороших успехов в работе. Тогда в Москве состоялось Всесоюзное совещание текстильщиков, на которое были приглашены и текстильщики Ивановской области. Как лучший рабочий Родников мой отец был избран делегатом на эту конференцию. На совещании текстильщикам Иваново-Вознесенской губернии было присуждено переходящее Красное Знамя, и моему отцу было поручено это Знамя получить. В руки отцу знамя вручал Л.Д. Троцкий, который выступил с приветственной речью. С ответной речью на совещании выступил и мой отец. Его речь была напечатана тогда в центральных газетах, вместе с портретом отца, который выполнил художник И. Бродский. Этот портрет и поныне висит в доме отца, в деревне Борщево, где теперь живет мой брат.
И вот наступил 1937 год. По доносу, что мой отец будто бы является сторонником Троцкого, хорошо его знает (жал ему руку при вручении знамени) — все это послужило поводом объявить моего отца «врагом народа», его арестовали. Однако доказать конкретную вину отца работникам НКВД тогда не удалось, и после годичного заключения, в 1938 году отец был освобожден «за недоказанностью улик».
Вот что писал из лагеря своей жене Г.В. Кузьмичев, уроженец деревни Аферково Родниковского района, беспартийный, хозяйственный работник Ивановского НКВД, арестованный в 1938 году: «Знаешь ли ты, что испытывает человек, когда он стоит, а ему каблуком раздавливают пальцы, так что ногти слетают с пальцев? Когда подряд допрашивают десять ночей, а днем не дают даже закрыть глаза? Когда часами заставляют сидеть в особом положении на корточках (копчиком на колу)? Когда вертят мочки ушей или прижигают щеки и лоб огнем папиросы? А поток самых чудовищных ругательств? Тяжелые побои, особенно в области сердца и живота, видимо сказались. Сохрани, родная, эти строки, прочитай детям. Здесь нет ни одного выдуманного слова, это пережито…»
Из воспоминаний жительницы г. Родники Елизаветы Александровны Васильчиковой: «Наша семья в Лыкосове занималась сельским хозяйством, и кроме того по вечерам работали дома, ремонтировали и шили обувь. Семья у нас была 12 человек: 8 детей, отец с матерью и дедушка с бабушкой. Чтобы прокормить и одеть такую ораву, родителям приходилось работать день и ночь. Некоторые злые люди завидовали нам, что дети не голодные, и решили расправиться с нашим отцом. Отец наш был, – его можно назвать ангелом по сравнению с нынешними мужиками. Он не пил, не курил, матом не ругался. В тридцатых годах нас стали власти притеснять, и отец был вынужден бросить крестьянство и сапожное ремесло и уйти из деревни в город, на комбинат «Большевик», где стал работать на ширильных машинах. Мне в ту пору было 13 лет. И все же звание рабочего его не спасло. Так я узнала, что такое ГПУ и как они поступали. И до сих пор помню, как к нам пришли и увели отца, оставив восьмерых детей и свекра на руках моей мамы».
Машина политических репрессий прошлась по многим судьбам граждан нашей страны. Из-за доносов знакомых и приятелей, из-за желания местных начальничков выслужиться перед вышестоящей властью, из-за своеобразного плана, спущенного сверху на количество «кулаков», «вредителей» и «неблагонадежных», безвинных людей арестовывали, бросали в тюрьмы, ссылали в лагеря.
Одним из «обвиняемых» по доносу стал председатель Скрыловского колхоза Иван Степанович Бусаев. Его дочь Н. Стрелкова вспоминала о том, как оклеветали отца: «В 1937 году у нас в деревне были стукачи, которые утверждали, что у нас есть люди, компрометирующие Советскую власть. Помню, за частушку посадили Василия Зайцева — нашего соседа. В Кинешме судила его «тройка». Отца с матерью вызывали в свидетели, но они ничего на соседа не наговорили, а, наоборот, защищали. Но беднягу все равно расстреляли как врага народа. После уже реабилитировали. Не только одного его: забрали Охапкина, Моругина, Красильникова, бригадира Пазухина – за то, что он сказал: «Давайте помянем С.М. Кирова».
Наш земляк Лебедев работал 1-м секретарем Ивановского обкома партии, а его брат, Ефим Лебедев, — председателем райисполкома в Иванове. Тоже посчитали врагами народа. Первого, точно не знаю, расстреляли или нет, а второго сняли с работы. Он дружил с моим отцом, а я дружила и училась с его дочерью Риммой. Как-то Ефим Лебедев пришел к отцу и с ним беседовал. После этого к отцу пришли из НКВД – забирать тоже как врага народа. Сказали, что он служил в «зеленой армии». Хорошо, что у отца сохранились документы».
Страшно себе представить жуткие картины того времени, когда в небольшое поселение въезжал отряд чекистов для расправы с так называемыми кулаками. Жители села, сотни лет жившие мирно, враз разделялись на враждебные лагеря, и кого-то уже не трога-ли дикие вопли жен и матерей арестованных, плач детей, стоны избиваемых жертв террора».
Подготовила Ольга Ступина
