Литературная страница

Когда душа не терпит прозы

Очень рада за своего  друга и давнего внештатного корреспондента нашей газеты Валерия Коликова: у него недавно вышла в свет новая книга, в которой собраны многие его лучшие стихи и прозаические миниатюры. Сборник   называется: «Поэзия души и проза жизни». В  предисловии автор подробно и откровенно рассказывает о себе, о том, как породнились в нём крестьянское, земное начало и, так сказать, вселенское, космическое — стремление покорить морские глубины и небесные высоты,  выйти за рамки обыденности, на творческий простор.

Малая родина для Валерия Коликова — Болотново и  окрестности.  В этих благодатных местах под влиянием  доброй, заботливой матери, старших сестёр и погибшего на фронте отца, чьи письма с фронта, исполненные заботы и нежности, бережно хранились в семье, формировался его характер, уважение к крестьянскому труду и жизни вообще, к своему мужскому предназначению.  Всё, что впитано здесь, я думаю, всю последующую жизнь только шлифовалось и дополнялось в суровых армейских буднях: сначала на флотской, а потом и в лётной службе. Довелось нашему земляку бороздить мировой океан на подводной лодке, но подлинным призванием оказалось небо: более 2000 часов налетал он на самолёте ИЛ-28 в качестве воздушного стрелка-радиста прежде чем вышел в отставку. Армия закалила, придала силы и уверенности в себе и, как ни странно, пробудила и вдохновение: первое своё стихотворение Валерий Витальевич написал ещё во время срочной службы, а настоящий поэтический дар открыли в нём и поддержали в  литературном объединении «Яшма» в г. Орске, с которым связана большая часть его военной биографии. С 70-х годов на страницах местной газеты и армейской многотиражки «За Родину!» регулярно стали появляться публикации  Валерия Коликова. А литературное объединение при газете «Родниковский рабочий» чуть позднее открыло его литературный талант и для  наших земляков. И мы рады, что сотрудничество, начавшееся более трёх десятилетий назад, не прекращается и по сей день.

Творчество Валерия Коликова исполнено житейской мудрости, тонкой иронии и самоиронии, иногда — светлой грусти и печали и всегда — любви к своей земле, к людям, которые на ней живут и её защищают. Его взгляд на мир близок и понятен каждому из нас. Это взгляд много повидавшего мужественного и интеллигентного человека,  наделённого тонкой душевной организацией и искренним интересом ко всему, что происходит вокруг. 

Валерий Коликов — автор нескольких книг, множества газетных публикаций, участник и победитель нескольких литературных конкурсов. С середины 90-х он живёт на своей малой родине в Болотнове, держит связь с нашей редакцией.   Мы с удовольствием публикуем его стихи и прозу, с нетерпением ждём его в редакции. Желаем Вам, Валерий Витальевич, неиссякаемого  вдохновения, покорения новых поэтических вершин, здоровья и, конечно, появления на свет Ваших  новых публикаций и книг, красоту и глубину которых наши читатели давно уже оценили по достоинству. 

 В новой книге «Поэзия души и проза жизни» читатели найдут  прекрасные «военные» стихи и стихи, исполненные философских размышлений на тему: «чем люди живы», тонкие  прозаические и поэтические наблюдения за природой, за всем, что происходит вокруг, юморески и фельетоны, исторический экскурс в прошлое Болотнова и окрестностей, пейзажные зарисовки и рассказы о деревенском житье-бытье. Сборник выпущен автором при деятельном участии заведующей Болотновским филиалом ЦБС Ларисы Доброхотовой, его можно взять почитать в Публичной библиотеке.

 Ольга Ступина

 Поэзия

Поэзия — души рентген,
Все высветит, до йоты:
Картину бытия, фрагмент
Веселья и работы.

Не может написать поэт
О чем-то светлом, ярком,
Когда просвета в жизни нет,
Вместо свечи — огарок.

Легко спешат из-под пера
Стихи в его тетрадке,
Когда забыты доктора
И кошелек в порядке.

Ну, да — бывает «некий крен»,
Случается, хоть редко:
Поэта жизнь горька, как хрен,
Зато стихи — конфетка.

А иногда поэт легко
«Плывет против течения».
И заплывают далеко,
Но это — исключения.

Стихи бывают хороши,
И в этом нет сомнения,
Когда исходят от душ,
А не «продукт мышления!»

 

Соньба

Есть лесочек с названием Соньба,
От проезжих дорог вдалеке,
Там красавицы елки и сосны
Подступают почти  что к реке.

Зоркий ястреб кружится над лесом,
Солнце плавит сосновую медь.
Хорошо в этой рощице летом
На замшелом пеньке посидеть.

Круто воздух на хвое замешан,
От машин не увидишь следа,
Хорошо, что сюда только пеший
Доберется, и то не всегда.

На извечной, тревожащей ноте
От весны до отлётной поры
В недалеком услышишь болоте
Бередящее душу — «Курлы».

Долгой жизни пророчит кукушка,
Рядом ландыш цветет — лепота.
И тихонько, как мышка-норушка,
Снизойдет на тебя дремота.

Что же в этом названии за тайна,
Почему здесь дремотно всегда?
Соньба, сон. Нет, совсем не случайно
Сохранили названье года!

 

Колодец

Разговоры не кончаются —
Возмущен честной народ:
— Это что же получается,
Без воды водопровод!
Слесарей ругали-хаяли:
— Злыдни сущие, ей — ей!
Без воды опять оставили
Дом на девять этажей.
И пошли путями-тропами
Пожилой и молодой
С разноцветными ведерками
В частный сектор за водой.
А назад спешить не хочется,
В мир обыденных орбит,
Так светло вода здесь плещется,
Вал колодезный скрипит.
Разговор ведут молодушки
Про наряды, про детей.
У мужчин свои «заботушки»:
Тут рыбалка и хоккей.
Мой сосед — нет, вы послушайте! —
Анекдот нам рассказал!
А я думал, кроме «здравствуйте»,
Он других словес не знал.
От воды ли от колодезной
Стали как-то все добрей:
Шли домой тропинкой солнечной,
Позабыв про слесарей.

 

Подсолнух

Жизнерадостный подсолнух
В огороде, на краю
Целый день склоняет к солнцу
Злату голову свою.

И пускай напрасно сохнут
Тыква, мята и свекла —
Не глядит на них подсолнух,
Говорят, любовь слепа.

Редька, горькими слезами
Умываясь, говорит:
— Не в свои садишься сани,
Ой, погибнешь, ой,  сгоришь!

На житейском небосводе,
Вспыхнув, звездочка зажглась.
Как подсолнух в огороде,
Не свожу с неё я глаз.
Все б отдал на белом свете:
Злато, серебро, казну…
Я в глазах бездонных этих,
Словно в омуте, тону.

Когда пасмурно в природе:
То ли морось, то ли дым —
Вместе в нашем огороде
Мы с подсолнухом грустим.

 

Этюды о деревьях

Деревья — как люди! Мне порой кажется, что знаю всё — о каждом дереве. Но иной раз поражаешься, восхищаешься и приходишь к выводу, что все-таки мало знаем о наших зеленых друзьях. У каждого дерева, уверен, свой характер, свои проблемы и настроение, меняющееся от погоды, времени суток и года. Бывает даже немножко мистическое ощущение, что не ты,  деревья наблюдают за каждым твоим шагом и что-то снисходительно шепчут о проходящем под их кронами человеке.

Да ведь доказано и учеными, что деревья обладают способностью чувствовать, переживать. Ученые провели такой эксперимент: подключали к деревьям чувствительные датчики  и одно из деревьев начинали истязать (рубить ствол, ломать ветви). Так вот: у соседних деревьев в этот момент датчики фиксировали всплеск ужаса. Стрелки приборов, стоявшие до этого на нуле, начинали давать значительные отклонения, деревья как бы кричали от боли за своих собратьев. Нет, что ни говори, а деревья — как люди!

Когда вы будете идти краем Антонова болота недалеко от деревни Лежахово, обратите внимание на кривую берёзу — так она зовётся среди местного населения. Лес вплотную приступил к заросшей уже дороге, после которой идёт узенькая полоска луга, а дальше — само болото, заросшее осокой и кустарниками. И вот эта берёза ухитрилась выгнать свой ствол метров на пять за дорогу, имея наклон градусов под 45. Очевидно, когда дерево было ещё небольшим, соседние деревья затеняли эту берёзу, и она, стремясь к свету и солнечному теплу, тянула свои ветки к краю леса. И ведь добилась своего! Сейчас с раннего утра и почти до вечера каждый листочек этого «хитрого» дерева купается в солнечных лучах. Приходится лишь удивляться выносливости берёзы: центр тяжести значительно смещён, зимой  на её ветви наваливает сугробы снега, гнут её сердитые ветры, а она всё стоит…

 Кстати, о ветрах: заметили, что трудней всего приходится деревьям, растущим с краю леса. Ветер, набрав разгон на пустынной местности, всю силу свою обрушивает на крайние деревья, постепенно затихает, углубляясь в лес. И надо быть очень крепким, чтобы принимать на себя всю ярость разгулявшейся стихии. Метрах в двухстах от кривой берёзы видел, как не выдержала бешеного напора ветра старая осина. Злой ветер надломил ствол дерева и готов был праздновать победу, но…

Осина уже прощалась с жизнью — начал опрокидываться горизонт и страшная боль пронзила ствол дерева. Выручила подруга — такого же возраста осина. Она всегда была под защитой треснувшего дерева и росла более крепкой, широко раскинув ветви-руки. Вот она-то и приняла в свои объятия несчастную подругу. Так и стоят уже несколько лет, соединив кроны, два дерева. Весной, когда начинается сокодвижение, они распускают клейкие листочки, всё лето их слух услаждают крылатые певцы. Осенью с какой-то пронзительной грустью сбрасывают свой багряный наряд. Зимой, стуча промёрзшими ветвями от холода, в полудрёме мечтают о весне.

 А ещё заметили такой феномен: ветром у большой сосны сломало сук метра полтора длиной. На землю он не упал, а застрял в кроне этого дерева, прирос к другому сучку, и главное — не местом слома соединился, а сантиметров тридцати выше оного. И вот представьте такую картину: сосна, перпендикулярно стволу — сучок, а к нему вертикально прирос ещё один.  А секрета-то как раз и нет — ведь дерево не другой породы и группа «крови», т.е. сока, одинаковая — отторжения не произошло.

А ещё мне бывает жаль ёлки, растущие в болотистых местах. Ну, болото — это для людей болото, а для ёлок — благодатное место — и почва богатая, и влаги достаточно. В общем, растут деревья в достатке и неге, быстро прибавляя в росте. Но вот беда — корни у ёлок глубоко в почву не проникают — зачем этим баловням судьбы лишние усилия затрачивать? Хватает им питательных веществ, тех, что почти на поверхности — только бери. Так и растут они в довольстве.

Но однажды налетит сильный ветер  и повалит эти изнеженные деревья с корнями. Жалкое зрелище они представляют, когда лежат на земле поверженные, с вывороченными корнями и остатками на них чёрной болотной грязи…

 Вот и среди людей я замечал такое: кто смолоду знает не понаслышке, как добывается хлеб насущный — тот на земле прочнее стоит.