Деревенский старожил

Живёт в деревне Куделино уважаемый, заслуженный, но очень скромный человек — Геннадий Алекссевич Чадов. Вся его жизнь связана с сельским хозяйством.

Родился 25 декабря 1938 года в семье крестьян-колхозников. Отец его погиб в  1943 году под Ленинградом, подорвался на мине. «Мы с младшим братом были ещё совсем маленькие, — говорит Геннадий Алексеевич. — Но я отлично помню, как страшно голосила, катаясь по полу, наша мама, получившая похоронку. Глядя на неё, и мы отчаянно заревели.  Мама прожила до 97 лет. Сначала работала дояркой на ферме, потом птичницей. Из семьи отца на фронт ушли ещё четверо его братьев. Вернулись домой только двое, а двое пропали без вести. 

Очень тяжело пришлось бы нам в войну, если бы не дедушка. Он продолжал работать в колхозе — плотничал и нам помогал, подкармливал. Где-то в конце войны, году в 44-м, к нам в Макарово пригнали пленных румын. Они строили у нас ток. Мы, ребятня, крутились рядом. Румыны говорили по-русски и, когда обедали, подзывали нас и угощали едой. Вообще в войну мы жили, как ни странно, лучше, сытнее. А вот в первые послевоенные годы было голодно. Намелют из зерна муки на мельнице, добавляют в неё клеверную мякину и пекут лепёшки. А то ещё сушили липовые листья, мололи и тоже пекли лепёшки — зелёные. У кого в семье много едоков было,  те весной на поле гнилую картошку собирали и делали «тошнотики». У колхозников не было паспортов. А жить становилось невыносимо. Тётка каким-то чудом сумела перетащить меня к себе в Удмуртию, в г. Кизнер работать на пилораме. Я там выдержал всего три месяца и вернулся домой. Работал в колхозе разнорабочим. Пахал и боронил на лошадях, косил и вручную, и на косилке, картошку опахивал. Всё делал».

В 1957 году Геннадия Алексеевича призвали в армию. Служил три года в Нарофоминске в Кантемировской дивизии. Привёз оттуда жену, деревенскую сироту-красавицу родом из Кировской области. » У меня до армии здесь девушка любимая была, нравилась мне очень, но не сложилось у нас, — говорит Геннадий Алексеевич. — А моя Екатерина Игнатьевна чем-то на неё похожа была, вот и увлёкся. В этом году будет уж 55 лет как мы вместе. Вырастили сына и дочку, теперь у нас уж три взрослых внучки,  правнуки. Жена всю жизнь проработала библиотекарем. Прекрасная хозяйка: всё умеет — и дом вести, и рукодельничать, и огородничать. Сколько лет вместе, а, кажется, ни разу серьёзно не поругались, всегда жили душа в душу».

Кавалер Ордена Трудовой Славы III степени Геннадий Алексеевич Чадов с супругой Екатериной Игнатьевной.

После армии Геннадий Алексеевич выучился в Тейкове на тракториста-машиниста широкого профиля. 20 лет отработал в колхозе механизатором: на тракторе и на комбайне, потом перешёл в плотницкую бригаду — ремонтировали фермы, стал прорабом. Бережно хранятся у него дома в заветной коробочке свидетельства давних трудовых побед: знаки ударника, медали за успехи в развитии сельского хозяйства и за добросовестный труд, Орден Трудовой Славы III-й степени.  Вспоминает, что первую награду — Грамоту ВДНХ получил в Москве ещё подростком.

Геннадий Алексеевич признаётся, что он типичный сельский житель, не мыслит себя без родной деревни: «С грустью вспоминаю родную сторонку — Макарово, недалеко от Куделина. Как у нас было привольно, красиво! 27 домов, рядом река Возополь. Весной, когда начинался ледоход, вся деревня выходила на берег смотреть. А мы, мальчишки, озоровали — бегали по льдинам. Рыбы в Возополи было много и раков. Рыбу и сторонкой, и неводом, и удочками ловили, жерлицы ставили. Здоровенные щуки попадались, плотва и окуни.

Леса вокруг дичью были богаты. Я уж лет пятьдесят как охочусь. Зайцы, лисы, куницы попадались, хори, ну и само собой — кабаны. Весной бывало в Макарове утром пораньше встанешь, выйдешь на улицу и слышишь гул — в соседнем лесу тетерева токуют. И на них охотились. Грибов до сих пор много натаскиваю, ягоды есть.

Но стали укрупнять колхозы, и погибла деревня. Замечательные пойменные луга скот вытоптал. Теперь там трава выше головы. Без моста никуда не добраться. Молодёжь стала уезжать. Мы в 1969 году в Куделино переехали. Сюда когда-то в клуб ходили на танцы. Молодёжи со всёй округи собиралось не меряно. Помню, про Овинцы, например, говорили, что там сорокоуст — 40 девок, и плясуньи, и песенницы. В клубе сначала кино прокрутят, а потом танцы под гармошку: и русского, и елецкого, и падеспань, и ещё бог знает что исполняли. А потом ещё на качели идём в лес. Качели громадные к дереву привешены были. Катались на них вдвоём. Высоко поднимались — метра на четыре. А в лесу костёр разжигали, картошку пекли. Трудно, бедно жили, а весело, осмысленно, лучше, чем сейчас! Бывало, женщины с поля с покоса вечером идут усталые и поют — заслушаешься. Сейчас такого нет, обезлюдели деревни,  ушла та душевность, которая была и вряд ли когда возродится».

Как ни грустно Геннадию Алексеевичу порой бывает от того,  что меняется привычный уклад, он остаётся  патриотом деревни, в городе жить не хочет. С женой они до сих пор со скотиной: держали раньше корову, а теперь коз, кур. Апрель, а  у них уже повсюду ящики с рассадой, картошка на посадку вынута из подпола. Ждёт с нетерпением Геннадий Алексеевич свою верную спутницу  Екатерину Игнатьевну из больницы — приболела, выздоровеет, вместе займутся своими привычными крестьянскими делами. Дай им Бог здоровья и долголетия!

 Ольга Ступина