Баста следит за Ивановской областью и в целом следит
В детстве знаменитый музыкант провел полгода в Тейкове, и тогда ему было холодно и грустно из-за сугробов. А в 2018 г. – несколько дней в Кинешме, и тогда ему было тепло и весело – из-за бани на Волге и удачного концерта. Теперь он живет то в Москве, то в Америке, то в дороге, но по-прежнему считает себя провинциалом, и ему тепло и весело везде, где есть радушные люди.
– Василий, судя по сайту «Баста-тур», у тебя впечатляющая география концертов. Но в основном речь идет о крупных городах. При этом есть приписка, что маршрут может меняться.
– Мои концерты проходят не только в миллионниках, но и в городах гораздо меньше.
– В позапрошлом году ты приезжал как раз в наш небольшой город – Кинешму. Какие впечатления от города? Удалось там погулять?
– Я там в бане был. Мы жили в гостинице, под которую переделали корабль, – прямо на реке. Там и ходили в баню.
– И из бани окунались в Волгу?
– Да, я часто об этом рассказываю друзьям. У меня родители служили в Тейкове, в ракетной части, куда их перевели из Белоруссии.
– Какие впечатления оставил город?
– Ну, после Ростова, было, конечно, грустно. 1992 год – тяжелые времена для нашей страны. Запомнился холод. Если в Ростове в марте начинается лето, то в Тейкове еще сугробы. Но там очень красивые церкви.
– Сколько лет длился твой тейковский период?
– Где-то полгода. Когда родителей перевели в Тейково, я жил у бабушки в Ростове.
– То есть в нашу школу ты учиться не ходил?
– Нет. Мой папа – русский офицер. После развала СССР, когда нужно было присягать белорусскому государству, он сказал, что советский офицер дает одну клятву и – навсегда. Поэтому он и перевелся в Тейково. Потом ушел в отставку, и из Тейкова родители вернулись в Ростов-на-Дону, где я родился.
– И ракет, очевидно, не видел?
– Я много чего видел, еще в Белоруссии, где мой отец служил в ракетной части. Я в восемь лет первый раз стрелял из автомата Калашникова. Видел мобильную ракетную установку «Черепаха». Хорошо знаком со всеми системами РВСН. Вообще, я из семьи военных людей. У меня оба деда – военные. Двое дядек – военные (один в космических войсках, другой – вертолетчик-афганец). Моя мать из-за отца тоже пошла на военную службу. То есть я серьезно знаком с армией и в целом с системами и видами вооруженных войск.
– Василий, тебе тогда надо обязательно приехать с концертом в Тейково. У нас там уже новые, современные ракеты.
– Круто. Мне бы точно было интересно посмотреть. Я, как и мой папа, очень внимательно смотрю за демонстрацией новых ракетных систем на парадах. Так что если буду в той местности, с удовольствием приеду – мне это интересно.
– Говорят, что в Кинешму ты приезжал по просьбе губернатора Ивановской области Станислава Воскресенского, так как вы друзья. Это действительно так?
– Да, мы знакомы, много лет общаемся. Познакомились еще до вступления его в эту должность.
– А как познакомились?
– В моем творческом объединении. У нас общие друзья. У нас организовывались всякие творческие вечера (выступали Жванецкий, Филиппенко…), на которые приходило много молодых людей. Я не знал, кто есть кто, – никогда не мерился по рангам и по чинам. И Стас приходил в гости. Так и общались, сохраняя приятельские отношения.
– А ивановский губернатор твою музыку слушает?
– Я не знаю – надо у него спросить.
– Ну, вы друзья все-таки…
– Я по этому дружбу не меряю. Вот и не знаю, слушает ли мою музыку, готов ли он к такому испытанию.
– Василий, говорят, что Москва, Петербург – это еще не вся Россия.
– 100%.
– Настоящая Россия – где она?
– Как бы сказал актер Безруков, «в сердце, в березках»…
– Принято считать, что в глубинке люди более радушные, более душевные…
– Да нет, всё это игры разума. И в Москве есть замечательные, радушные люди, и в провинции живут откровенные негодяи. Поэтому здесь мерить городом и часовым поясом бессмысленно и нечестно. Я считаю себя провинциалом и горжусь этим. Я прописан там же, где и родился.
– В Ростове-на-Дону?
– Да. И горжусь этим. Принципиально не меняю свою прописку. А что касается людей, я верю в лучшее. Я на «Инстаграм» Стаса (Воскресенского. – А. Б.) подписан – слежу за тем, что делается для Иванова, области – благоустройство площадей, новые проекты. Мне интересно. Интересно следить, как знакомый мне человек реализует возложенные на него ответственность и доверие. Так как это достаточно сложная работа.
– То есть можно сказать, что Баста следит за развитием Ивановской области?
– Баста следит не только за развитием Ивановской области, а в целом вообще следит – за многими регионами. И за вами в том числе. Мне интересно, какой у Стаса будет результат. Потому что он достаточно молодой, со своими амбициями, взглядами. Мне кажется, у него может получиться в памяти людей оставить себя как человека, который правда хотел что-то изменить. Понятно, что Ивановская область не самая передовая в стране. У нее много проблемных моментов, над которыми нужно работать. Поэтому круто наблюдать в «Инстаграме», как он замученный позирует перед камерами. И видно, что там идет работа, деятельность. Вот я сегодня прочитал, что Ивановская область вышла вперед по каким-то определенным показателям в реализации госпланов. Это же круто!
– Василий, о том, что ты не только про Ивановскую область многое знаешь, я понял из твоих интервью. Меня удивило, что музыкант берет интервью не просто у друзей и знакомых, а беседует на злободневные темы, например о пенсионной реформе. Как у тебя возникла идея попробовать себя в социальной журналистике?
– Я просто задаю те вопросы, которые мне интересны.
– Но ведь до пенсии тебе еще далеко? А в твоих интервью это практически сквозная тема…
– С изменением пенсионного возраста я, видимо, до пенсии уже не доживу… Что же касается способностей журналиста-интервьюера, то это не для меня. Я могу поинтересоваться тем, что мне правда близко. Но я не могу выстроить интервью по не волнующим меня темам. Журналистика – это очень сложно. Мне не хватает ни таланта, ни способностей, ни умения, ни профессионализма. Это серьезная ответственность.
– Василий, ты человек состоятельный, но при этом в твоих выступлениях постоянно проскальзывает озабоченность низким уровнем жизни населения. Откуда ты вообще знаешь, как живут простые люди? Где, например, берешь информацию о том, сколько получают врачи?
– Для этого не надо обладать особым умом и способностями. Нужно просто посмотреть вокруг, ознакомиться со статистикой, исследованиями по уровню зарплат. И всё сразу становится понятно. Этим нужно интересоваться. Мне это очень важно – знать, как живут люди на самом деле.
– Долго ли ты раздумывал над тем, прежде чем купить ростовскую футбольную команду СКА, выплатив ее долги. Из музыкантов, насколько я знаю, раньше вообще никто ничего подобного не делал.
– Элтон Джон.
– Ну, я российских имел в виду… Как вообще такая идея возникла? Ведь в Ростове есть сильная команда Премьер-лиги.
– Это вопрос отдачи долгов своему родному городу. Возможность быть полезным его жителям. Это долгий проект, мы его вели больше года – готовились, изучали. Круто, что есть клуб Премьер-лиги. Но мне, как армейцу, важно было поддержать наш СКА. И пусть в Ростове будет крутое дерби, которое было всегда. Чтобы лидер футбола в городе осознавал, что на пятки наступает какой-то клуб.
– Если представить, что Тимати и Шнур тоже купят футбольные клубы, это повысит интерес к российскому чемпионату?
– Ну, Шнур болеет за «Зенит», как я знаю, – его будет трудно купить. Но если они сделают свою команду, по крайней мере, это было бы интересно.
– А сам ты в футбол играешь? Со спортом дружишь?
– Я занимаюсь ОФП, кроссфитом и боксом. Что касается футбола, нога, к сожалению, была сломана – мне очень трудно бегать. С удовольствием слежу за футболом. А вот баскетбол вообще не понимаю, равнодушен. Хотя многие связывают этот вид спорта с рэпом. Но для меня – нет. Я очень люблю футбол. Просто обожаю.
– Василий, в клипе на песню «Привет» ты использовал детские фотографии своих пользователей. Как возникла такая идея и легко ли было набрать материал?
– Тяжело было выбрать из того безумного количества фотографий, которые пришли. Откликнулось полстраны. Многие снимки в клип, к сожалению, не попали.
– А как возникла такая идея?
– Мне кажется, она лежала на поверхности. Это же всё про детство, про нас, про маленьких. Письмо самому себе – в детство, в юность, в молодость.
– А фотографию маленького Басты в этом клипе можно обнаружить?
– Да, конечно.
– Вообще мне кажется, что у тебя в последнее время проскальзывают какие-то ностальгические нотки…
– Качество пожилого человека.
– Ностальгия действительно появилась с возрастом или для тебя изначально было характерно сожаление о прошедшем времени? Некоторые уже в 11-м классе начинают тосковать о том, что школьные годы вот-вот закончатся и больше не повторятся…
– Нет, я был счастлив, в детстве я мечтал быстрее вырасти, чтобы мне исполнилось 16 лет и я стал самостоятельным.
– А сейчас?
– Сейчас я сам себе принадлежу. Потому что в детстве мы принадлежим всем – родителям, педагогам. Это беззаботно, но мне это никогда не нравилось. Мне хотелось жить самостоятельно, по-взрослому. Каждый год я ждал. Мне исполнялось 13 лет и я думал: еще три года нужно продержаться. В 16 лет я почувствовал себя освобожденным.
– Некоторые ивановцы переживают, что ты больше не участвуешь в проекте «Голос». Тебя в проекте считали самым добрым судьей, женщинам ты преподносил шикарные букеты. Какие впечатления у тебя остались?
– Отличные. Это такая сложная штука. Нужно посвящать этому много времени. Это непростая работа. Я был добрый только потому, что я музыкант и понимаю, что испытывают конкурсанты. Для меня люди, выходящие на сцену, всегда остаются сверхлюдьми. Например, у Александра Градского участники разучивали серьезнейшие академические произведения. Я там был больше в роли не педагога – мне нравилось за всем этим следить. Я не претендовал на какие-то особые способности, потому что у меня их нет, каких-то знаний. Тягаться в этом плане с Градским глупо – он патологоанатом голоса. Я прикалывался, мне было круто, интересно. Новый опыт.
– Особенно запомнился детский «Голос»?
– Эмоционально это было очень тяжело. Решать, кто из них лучше. У меня двое своих детей и я понимаю, как сложно расстраивать детей. Взрослым сказать «до свидания!» гораздо проще.
– Василий, что тебе хочется сделать в первую очередь после концерта?
– Поесть.
– Что поесть?
– Еду.
– Что-то особенное, чем-то хочется себя побаловать?
– Нет, я вообще ем очень простые блюда. Для меня самая любимая еда – это жареная картошка с котлетами… За шесть часов до концерта я ничего не ем, поэтому первое желание после – поесть. Еще телевизор хочется посмотреть.
– Что именно по телевизору?
– Да всё равно что. Просто чтобы шло что-то там. Я же с юга: люблю поговорить с телевизором, потравить, пообсуждать что-то сам с собой.
– Василий, а что ты ощущаешь, когда внезапно слышишь свою песню?
– Стесняюсь очень.
– Чего?
– Ну, если меня не видят, то я спокойно к этому отношусь. Если видят, то мне как-то неловко. Я вообще был бы счастлив, если бы вся известность заканчивалась после концерта.
– Бывали ли случаи, когда соседи тебя будили твоей собственной песней?
– Да, в Ростове-на-Дону надо мной жил мой друг Миша. Он постоянно слушал мою песню. Это был 1998-1999 год. И мой папа снизу просто орал: «Выключи эту хрень!»
– Он ночью это слушал?
– Нет, но включал очень громко. Папа не знал, что это моя песня. Я говорил другу: «Миша, перестань это слушать. Это уже похоже на то, что ты затапливаешь мою квартиру. Это уже не смешно».
– Василий, рано или поздно твои дочки осознанно познакомятся с твоим творчеством. Есть ли какие-то песни, которые ты бы не хотел, чтобы они слышали?
– Да нет, это всё игры разума. Я достаточно открыт со своими детьми. Это сейчас у нас в государстве какая-то «тухлятина», что на артистов накладывают какую-то ответственность. Ответственность, которую не хотят на себя брать ни школы, ни институты. А ведь основное воздействие на людей оказывает именно школа. Я учился в обычной советской школе, в рабочем городке. Я стал хулиганом и жил не очень, а мой старший брат окончил вуз с красным дипломом, стал инженером. Кто в этом виноват, что я был плохим, а он – хорошим? Школа? Песни, которые я слушал? Я учился на дирижера в музыкальной школе…
Глупо обвинять музыку и культуру, что она несет в себе какой-то негатив. Это вопрос уже к школам. Искусство – всего лишь зеркало. Естественно, государству и чиновникам не особо приятно слышать о себе не очень лестные вещи в песнях. Но от этого никуда не денешься. Если плохо жить, это не значит, что в этом музыканты виноваты.
– Ты готовишь своим дочкам музыкальную карьеру?
– Старшая дома уже занимается музыкой, на фортепьяно. Но я им никаких карьер не хочу устраивать. Здесь главное – заложить определенный фундамент в образовании. А выбор профессии?.. Я искренне хочу, чтобы мои дети никого и ничего не боялись. Ни женщин, ни тем более мужчин. Принято говорить, что девушки судят мужчин по своим отцам. Поэтому я в жизни хочу быть их другом, который всегда на связи. Жизнь сама их научит, потому что будут и пощечины, и подзатыльники, и разбитые сердца, и слезы. Я хочу быть для них светлым, настоящим, надежным человеком. Что бы ни случилось в их жизни, пусть они знают, что у них есть человек, который за них перевернет весь мир.
– А если твои дочери пойдут по твоим стопам и решат заняться рэпом?
– Ни в чем ограничивать я их не буду. Буду всячески помогать. В рэпе ничего плохо не вижу.
– А есть разница между концертами в России и за границей? По приему, по ощущениям?
– Вообще нет. Удовольствие получаешь там, где у меня хватает таланта, сил и возможностей донести до людей свою музыку, чтобы они отреагировали. Всё зависит от артистов, какой смысл пенять на зрителей. Хотя я на своих концертах очень много шучу на этот счет, что люди всегда виноваты, когда плохо идет концерт. Такая ирония. Когда мы у вас выступали, на площади, это была открытая история – на берегу, небо, люди. Многие мне писали: «Михалыч, ты че, правда, едешь? Мы не верим. Невозможно представить». Люди приезжали на концерт на автобусах. Было классно.
– Каким ты видишь предельный возраст своего пребывания на сцене?
– Я надеюсь, мои друзья сумеют меня скрутить в смирительную рубашку, когда я уже стану маразматиком и начну делать какие-то дикие вещи. Скажут мне: «Старик, отдохни». Но, естественно, не хочется заканчивать рано, хочется петь. Потому что в этом – безумная энергия, настроение жить.
– Сейчас дуэтом модно петь? Ты бы с кем-то хотел?
– Нет. Все, с кем хотел, я уже спел. Больше нет желания.
– Василий, у нас в редакции работают студентки, и когда они узнали о предстоящей встрече с тобой, очень обрадовались, что тоже получили возможность задать вопросы. Наиболее интересные я отобрал. Ответь на них, пожалуйста.
– Твои песни имеют пересечения с жизнью? В них можно найти Басту?
– Максимально. Стопроцентно это я.
– Какое произведение можно считать твоей визитной карточкой?
– Не могу сказать.
– Для тебя что-то значат музыкальные награды и премии?
– Нет, равнодушно к этому отношусь.
– Можешь ли ты описать шоу-бизнес тремя словами (любыми)?
– Я ничего не знаю о шоу-бизнесе. Я занимаюсь музыкой, работой внутри своего сообщества. Я не использую инструменты шоу-бизнеса. Я даже не знаю, какие мои клипы крутятся по телевизору. Я этим не интересуюсь. Занимаюсь только качественным производством своего контента и счастлив, если люди это слушают и смотрят.
– Совсем короткий вопрос: если не музыка, то что…
– Я бы попробовал еще раз.
– Изменила ли тебя популярность?
– Да, конечно.
– В какую сторону?
– Я стал плохим человеком. Я стал невнимательным к близким, родным, друзьям. Я стал заносчивым, вредным, капризным… Ну, так, наверное, кто-то думает? Мне кажется, что нет.
– А твои близкие как относятся к тому, что ты стал популярным? Отношение к тебе поменялось?
– Да нет, близкие люди знают цену всему. Поэтому они понимают, сколько сил, работы, жизненной энергии тратится на то, чтобы добиться определенных результатов. Жалеют – да, потому что это тяжело. Ведь никто кроме них не приходит разделить со мной битое стекло. Все хотят взять целую вазу… Мне кажется, что я стал добрее, внимательнее. А иногда думаю, что я стал жестче и собранней в плане защиты своих интересов, своих близких и родных. Непонятно. Сколько людей, столько и мнений. Как сказала одна мудрая женщина, моя мама, «есть люди, которые тебя ненавидят, есть люди, которые тебя очень любят, а остальным, 99% жителям планеты Земля, ты даже неизвестен». Это к слову о том, что надо проще относиться к себе и, может быть, тогда будет легче. Меня подзаносит, бывает, чего греха таить и строить из себя святого. Но жизнь приземляет. Я это понимаю, осознаю и иду к лучшему себе.
