«Не успеем выписать – на эти места сразу же поступают новые больные»
26-летняя терапевт Анна Киселева работает в «красной зоне» ивановской горбольницы № 4. Больше всего вчерашняя выпускница ординатуры ИвГМА мечтает выспаться и отдохнуть: она спасает жизни по шесть дней в неделю уже полгода. Интервью Известно.ру она давала через мессенджеры в течение нескольких дней, когда могла найти несколько свободных минут, одно такое общение пришлось вообще на два часа ночи.
Откровенно бесит безответственность населения
– Анна, расскажите, как вы попали в «красную зону» и как это – оказаться на передовой?
– В 2020 г. я окончила ординатуру по специальности «Терапия». И так получилось, что свой врачебный опыт я начала почти шесть месяцев назад в условиях «красной зоны».
В ковидный госпиталь я пришла добровольно. Мне хотелось испытать себя и быть полезной в это нелегкое время. К тому же меня пригласили на работу в инфекционный госпиталь на базе 4-й горбольницы, где я два года проходила ординатуру. Всех врачей я знала – это настоящие профессионалы в своем деле, неравнодушные к своей работе. И, что тоже немаловажно, у нас прекрасная заведующая отделением Елена Полежаева. Поэтому начать свою карьеру в этом коллективе было волнующе, но не страшно. Я всегда знала, что могу рассчитывать на помощь старших коллег. Отлично помню свои мысли после первых смен: «Я никогда не видела столько тяжелых пациентов. Это не обычная пневмония, к которой мы привыкли».
Перед тем как начать работу, мы прошли цикл повышения квалификации и на время стали узкоспециализированными врачами-инфекционистами.
Знаете, я не люблю вот эти аналогии с военным временем, когда говорят: «Вы герои, работаете на передовой». Я просто выполняю свои профессиональные обязанности в специфических условиях. У нас даже есть одно преимущество: мы точно знаем, что к нам поступает пациент с изменениями в легких, характерными для коронавирусной инфекции, мы готовы к этому и встречаем их в полной экипировке. А вот врачи первичного звена, врачи неперепрофилированных клиник ежедневно контактируют с множеством пациентов, где не всегда точно известен ковид-статус больного. Поэтому это еще вопрос, кто из нас на передовой.
– Было ли вам страшно впервые переступать порог «красной зоны» и не боитесь ли вы заболеть сами?
– Страха не было. Я отбоялась уже до этого: когда в конце марта нас кафедра отпустила на самоизоляцию на неделю. Я честно всё это время отбыла дома. И потихоньку начинала сходить с ума от ограничения активности. Объясню, почему я так тряслась: ни тогда, ни сейчас я не боюсь заболеть коронавирусом. Я молодая, у меня нет сопутствующих заболеваний, а потому высока вероятность перенести инфекцию в легкой или бессимптомной форме. Но это не означает, что можно расслабиться и игнорировать профилактические меры. К тому же мои родители возраста 65+ и я боюсь за них. Поэтому я всегда соблюдаю меры профилактики: везде правильно ношу маску (рот и нос закрыты), мою руки с мылом не менее 20 секунд, если такой возможности нет, пользуюсь антисептиком, соблюдаю социальную дистанцию. И меня откровенно бесит (это слово, наверное, максимально отражает мое негодование) безответственность нашего населения, особенно молодого. Даже сейчас, когда власти ввели повсеместное и всеобщее ношение масок и штрафы за их отсутствие, теперь в общественном транспорте только две трети пассажиров в маске едут. А до этого часто бывало, что я захожу в маршрутку и в маске одна. Много учителей болеет, преподавателей вузов и колледжей. А молодежь при этом говорит про ограничение свободы с помощью «этих намордников». Да это и не только молодых людей касается. Надо подумать не только о себе, но и об окружающих.
И да, нас тестируют на коронавирус каждые 7–10 дней. Большинство коллег, с которыми я лично знакома, болели в легкой или бессимптомной форме и всё заканчивалось благополучно. Но 20% моих знакомых врачей точно переболели.
С прежними привычками пришлось расстаться
– Как проходит день врача в «красной зоне»?
– Я работаю с 8 утра до 2 часов дня, шесть дней в неделю. В таком графике я с 1 мая. Я лечащий врач, за мной закреплено 18 пациентов. Вместе со мной работают еще пять докторов. Рабочий день проходит так: я поднимаюсь в отделение, готовлюсь к обходу – распечатываю лист опроса, знакомлюсь с результатами анализов. Далее с заведующей отделением мы идем к тяжелым пациентам, отмечаем динамику, корректируем лечение. Затем я иду в обход к остальным пациентам, провожу сбор жалоб, осмотр, обязательно подробно с ними беседую, объясняю, что с ними происходит, рассказываю результаты анализов, знакомлю вкратце их с тактикой лечения. Так как большинство пациентов имеют дыхательную недостаточность и находятся на кислородной поддержке для оптимальной сатурации кислорода (процентного содержания кислорода в крови), то обязательно провожу так называемую десатурацию, когда я на время «перекрываю» кислород, который поступает извне и смотрю, как легкие восстанавливают свою функцию. От этого зависит дальнейшая тактика лечения. В среднем в обходе я провожу 2–2,5 часа.
После обхода я прихожу в ординаторскую, и начинается бумажная работа: написание дневников, коррекция назначений, оформление выписок. Параллельно организую осмотр узких специалистов, наблюдаю за состоянием тяжелых пациентов, прихожу на вызовы к пациентам в палату. Я работаю «на этаже» и веду пациентов с момента поступления и до выписки.
В «красную зону» мы не берем телефоны, и, пока находимся там, у нас нет никаких перерывов – ни чтобы поесть, ни чтобы в туалет сходить. Мой организм достаточно стойко переносит эти ограничения. Сейчас у меня вынужденное интервальное голодание: завтрак в 6 утра, а обед в 16–17 часов, который потом плавно перетекает в ужин. С утра я позволяю себе не более 100 мл жидкости в составе каши. А раньше я так любила начинать свой день с двух стаканов воды…
– Сколько уходит времени на то, чтобы надеть средства защиты? Появились ли у вас какие-то лайфхаки, облегчающие пребывание в них?
– Чтобы надеть СИЗы, требуется в среднем 10 минут. Больше всего времени съедает подготовка защитных очков, так как от этого очень многое зависит: у меня была одна смена, когда очки полностью запотели и я могла видеть только очертания предмета или человека, лишь подойдя вплотную. Тогда коллеги мне помогли написать дневники. Хорошо, что выписок не было.
Именно тогда я начала сама готовить очки к работе: сначала обрабатываю спиртсодержащим раствором, затем наношу два слоя пенки для бритья. Защитные очки, кстати, я надеваю поверх собственных. Мои очки перед выходом из дома обрабатываю жидким мылом.
Наши СИЗы включают в себя одноразовую шапочку, две пары бахил, комбинезон, респиратор, защитные очки и три пары перчаток. В этом «скафандре» чувствую себя большую часть времени достаточно комфортно. Я привыкла. Душно, конечно, было летом в 30-градусную жару и осенью, когда включили отопление и наступило бабье лето. Голова тяжело соображает в таких условиях. Но мы справились.
Коллег различаем по глазам, по походке, фигуре. Мы не подписываем маркерами себя, не прижилось это у нас.
Здравоохранение работает на пределе возможностей
– Расскажите о ваших пациентах…
– Каждый день к нам в отделение поступает разное количество пациентов. И зависит это от наличия мест в нашей и других больницах. Если, допустим, 1-я, 2-я, 7-я больницы, кардиодиспансер закрыты одномоментно по причине отсутствия в них мест (а такие дни были), то мы принимаем пациентов, прикрепленных к этим больницам. Насколько помню, максимальное число пациентов, поступивших за сутки, – 53.
Довольно часто мы видим из окна очереди из скорых, а в приемном отделении очередь на компьютерный томограф.
Месяц назад мы увеличили количество мест в реанимации, поскольку была в этом потребность. И эти койки не пустуют. Значительно и ощутимо увеличилось количество тяжелых больных в отделении и количество смертей тоже, к сожалению. Болезнь стала агрессивнее. Не успеем выписать – на эти места сразу же поступают новые больные. По ощущениям, по сравнению с маем-июнем ситуация сильно ухудшилась и здравоохранение области работает на пределе возможностей. Мест очень мало, несмотря на то, что перепрофилировали еще несколько больниц.
Некоторые из пациентов, когда поступают, говорят: «Я буду лечиться столько, сколько нужно, только сделайте так, чтобы я поправился». Спустя время пациенту становится легче, и начинается: «А когда домой, я уже здоров». И так продолжается каждый день вплоть до выписки.
Значительная часть моих пациентов – понимающие люди, они бесконечно благодарят и называют меня ангелом. Это безумно приятно, от этого буквально крылья вырастают. К тому же они еще и беспокоятся, отдохнула ли я, а мужчины комплименты делают.
– Что самое страшное и сложное для вас в «красной зоне»?
– Самое страшное для меня, когда пациент верит мне безоговорочно, верит в то, что я его вылечу, говорит: «Анна Сергеевна, я не хочу вас подводить, я буду стараться». Но, несмотря на все усилия, болезнь забирает его…
Я очень переживаю за своих больных, я вижу, как они страдают, и внутри у меня всё разрывается. Делаю всё возможное, чтобы с каждым днем им становилось легче, уговариваю их потерпеть. В период разгара болезни некоторым больным мы выставляем жесткие условия: лежать на животе большую часть времени, ходить не в туалет, а в утку, ни в коем случае от кислорода не отключаться. От этого пациент, конечно, устает, особенно если это продолжается не один день. Я подбадриваю как могу. Зато потом, когда легкие потихоньку начинают восстанавливаться, и я, и пациент вздыхаем с облегчением и радуемся нашим маленьким победам.
По вечерам есть силы только на то, чтобы просто лежать
– Что вы чувствуете, когда снимаете защиту, и как восстанавливаетесь после выхода из «зоны»?
– Я чувствую огромное облегчение. И первые мои мысли: «Наконец-то мое лицо ничего не сдавливает, и я могу дышать свежим воздухом». Я гуляю, общаюсь с близкими, смотрю фильмы, читаю книги. Но бывают дни, и в последнее время, к сожалению, всё чаще, когда я настолько выжата, что есть силы только доехать до дома, лечь в кровать и просто лежать, приходя в себя.
Я благодарна близким за то, что они поддержали мой выбор. Как только я приняла решение о работе в «красной зоне», я переехала из дома. Квартиру мне предоставила семья двоюродного брата, за что им большое спасибо. Первые три месяца я общалась с родителями на улице, в масках, с соблюдением социальной дистанции.
Потом с конца июля по начало сентября был светлый промежуток, когда ситуация более-менее стабилизировалась и я стала общаться с родными как обычно. Но сейчас я вынуждена вновь ограничить контакты с родственниками из-за ухудшения эпидобстановки.
– Справедливы ли «ковидные выплаты» врачам и считаете ли вы их достойной платой за труд?
– Безусловно, приятно, что государство наконец-то обратило внимание на труд медицинских работников, и да, это достойная оплата труда, ведь на нас сейчас лежит большая ответственность. Но когда-нибудь закончится ковид, и я больше чем уверена, что никакие выводы сделаны не будут и врач-терапевт по-прежнему будет работать на 1,5 ставки или пахать на нескольких работах, чтобы обеспечить более-менее нормальный уровень жизни. А силы когда восстанавливать, учиться когда, семейными делами заниматься? Я уверена: чтобы общество процветало, прежде всего нужно в три сферы вкладывать ресурсы – в здравоохранение, образование и культуру.
– Анна, о чем вы больше всего мечтаете сейчас?
– Я мечтаю об отпуске. За шесть месяцев усталость бешеная накопилась. Мечтаю, чтобы снова можно было путешествовать. Мечтаю о счастье.
– Что, на ваш взгляд, может уберечь жителей области от заболевания?
– Практически до нуля снижает риск передачи вируса соблюдение трех простых правил: правильное ношение маски, мытье рук и соблюдение социальной дистанции. Помочь иммунной системе противостоять вирусу также поможет хорошее разнообразное питание. Витамины мы получаем с пищей, поэтому советую включать в рацион больше овощей и фруктов. Есть один витамин – витамин Д, который рекомендуют всем в профилактической дозе 1000 МЕ. И есть исследования, которые доказывают взаимосвязь низкого уровня витамина Д и тяжелого течения ковида, достаточный сон. А еще старайтесь позитивно мыслить, не поддаваться панике, одевайтесь по погоде. И тогда всё будет хорошо.
