Сердцем и душой с родной землей

Почётному гражданину села Парское Олегу Ивановичу Шимичеву присущ ясный, здравый, оптимистичный взгляд на жизнь. А ведь она, эта жизнь, его не баловала.  7 ноября 1937 года арестовали отца – сельского активиста, работавшего на комбинате старшим товароведом. Он пробыл в сталинских лагерях почти 20 лет.

Отец был активным комсомольцем, закончил рабфак и одно время  работал судебным исполнителем – исполнял решения печально знаменитых «троек»,  которые без суда и следствия объявляли людей врагами народа и отправляли в тюрьмы, ссылки, на смерть.

Добрая память об отце

Однажды, уже будучи в зрелом возрасте, на почте Олег  Иванович встретил незнакомую женщину. Она, услышав его фамилию, спросила, не сын ли он Ивана Фёдоровича Шимичева. И когда узнала, что сын, прослезилась, и сказала: «Ваш папа спас всю нашу семью! Век ему будем благодарны!» Оказалось, в начале 30-­х годов  большую семью Пичугиных из д. Кузьмино, имевшую трёх коров и двух лошадей, приговорили к раскулачиванию – конфискации имущества и ссылке в Сибирь. Они пришли к Ивану Фёдоровичу, и он, изучив все обстоятельства дела, сказал, что кулаками их признали незаконно – не было в их хозяйстве  наёмной рабочей силы, посоветовал написать прошение в Москву,  Сталину. Пичугины побывали на приёме у  Калинина и вскоре получили от него «охранную грамоту», которая спасла их от репрессий. Сколько таких спасённых было  на счету у Шимичева-­старшего ­- неизвестно. Но несомненно, что эта его позиция неприятия произвола была одной из причин его собственного ареста.

«Жили трудно, но были патриотами»

Мама Олега Ивановича осталась одна с шестерыми детьми без средств к существованию. Скромная зарплата сельского почтальона да  то, что выращивали на участке возле дома и собирали в лесу, помогало не умереть с голоду.

«Я отчётливо помню, как началась война, -­ говорит Олег Иванович. – 22 июня между Борщёвом и Мелечкином было массовое гуляние – пели, танцевали, веселились, работал передвижной буфет. И  прямо в разгар праздника прискакали на конях  из Родников  трое нарочных, сообщили, что началась война с Германией, и стали раздавать повестки – мужиков призывали на фронт. Что тут началось! Женщины заплакали, запричитали, поднялся несусветный вой. Я не смог этого выдержать – побежал по мосту через речку домой, в деревню Половчинново».

С каждым днём положение на фронтах становилось всё серьёзнее. Были введены продовольственные карточки. Однажды мать пришла с работы расстроенная, бросила сумку на пол и в отчаянии сказала: «Всё, дети, будем помирать!» Председатель сельсовета отказалась выдать ей, жене врага народа, положенные карточки. «Мне было тогда уже лет восемь, ­- вспоминает Олег Иванович, – и мать послала меня в сельсовет – попросить председательшу снова.  До сих пор помню  суровое, властное лицо, оловянные глаза. Отказ со словами: «Ух, как я вас ненавижу!» Почему она была так жестока к нам, я так и не узнал. Вскоре случилось страшное: председателя сельсовета и её дочь, возглавившую колхоз, убили и сожгли в собственном доме. Убийц так и не нашли. Говорили, что кто­-то отомстил ей за какие-­то тёмные дела в Шуе».

Назначенный на место убитой мужчина-­инвалид оказался добросердечным и выписал-­таки Шимичевым продовольственные карточки…

Продолжение читайте в газете «Родниковский рабочий» от 12 августа.

Ольга Ступина